108
108
СОВЕТСКАЯ ПОЛИТИКА ПАМЯТНИКОВ
в своих руках звёзды, символизирующие три прибалтийские
республики. Возлагать к памятнику цветы было запрещено,
но в народе он сохранился как символ независимости, а в
1987 году у его подножья началось движение, названное
позже Народным пробуждением.
Особые проблемы для режима создавали кладбища и
похороненные в них воины и государственные деятели вре-
мён независимости. Удержать людей от посещения кладбищ
было невозможно, и они использовали любую возможность
почтить память не только своих близких, но и народных геро-
ев. Это происходило на созданном Карлисом Зале Братском
кладбище, где покоятся павшие в борьбе за Независимость
Латвии (1918–1919). Особенно в ноябре, в День памяти усоп-
ших, там собиралось много людей и зажигали свечи. Чтобы
сделать кладбища приемлемым для режима, там стали хоро-
нить как можно больше ветеранов компартии и членов их
семей. Крест под изображением скорбящей Матери–Латвии
заменили плитами из пористого камня. Уничтожили большой
герб независимой Латвии у входа в кладбище.
Из Лесного кладбища убрали т.н. Белые кресты, уста-
новленные на месте захоронения около 120 жертв НКВД в
1940–1941 гг. (см. ХХ стр.). На месте этого массового погре-
бения стали хоронить других умерших. Особые сложности
режиму доставляло место захоронения первого президента
независимой Латвии Яниса Чаксте, находящееся в конце
длинной и широкой аллеи. Проблему пытались решить,
установив в начале аллеи монументальный памятник много-
летнему председателю Совета Министров Латвийской ССР
Вилису Лацису (1904–1966), а также создавая места захоро-
нения и сажая кустарник на газоне аллея. Глядя с каплицы,
памятник Лацису заслонил (и всё ещё заслоняет) памятник
Чаксте, символизируя триумф оккупированной Советской
Латвии над ненавистной «буржуазной» Латвией. Тем не
менее народ продолжал собираться возле памятника Чаксте и
облагал его горящими свечами.
Особым вызовом Памятнику Свободы и самоутверждением
режима был созданный в советском стиле в 1985 году монумен-
тальный памятник «Воинам Советской армии, освободителям
Советской Латвии и Риги от немецко–фашистских захватчи-
ков». Он сознательно был сооружен более монументальным и
выше, чем Памятник Свободы, и размещён на площади Победы
в Задвинье — как продолжение оси улицы Свободы и Памят-
ника Свободы. На месте памятника в 1946 году был повешен
Фридрих Екельн и другие немецкие военные преступники.
После восстановления независимости Латвии памятник всё
ещё служит местом сборища для бывших военных ветеранов
СССР и коммунистов 9 мая и в другие памятные дни.
Во время оккупации о памятниках распространялись
анекдоты, которые характеризовали всеобщее настроение в
народе. «Вопрос: Почему Райнис и Блауманис расположены
сидя, а Ленин — стоя? Ответ: Райнис и Блауманис настроены
оставаться, а Ленин — уйти». В другом анекдоте говорится,
что обращённый на восток образ Ленина с поднятой рукой
призывает: «Товарищи, идите сюда, здесь хорошая жизнь,»,
а обращённый в сторону запада образ Латвии на Памятни-
ке Свободы призывает: «На помощь, на помощь!» Широко
также было распространено мнение, что позолоченных кре-
стов Православного собора во время советской оккупации
спилили, ибо фотографы обнаружили, что при низком угле
съёмок памятник Ленину можно было сфотографировать так,
что в его протянутой руке был виден крест. Это могла быть
правда. В 1990 году на противоположной стороне улицы над
зданием Совета Министров снова начал развеваться флаг
независимой Латвии, теперь уже на почётном месте флага
Латвийской ССР. Операторы телевидения часто использо-
вали возможность при низком угле съёмок показать флаг в
протянутой руке Ленина. Когда Латвия обрела полную неза-
висимость, суждено было сбыться и народному анекдоту —
Ленину пришлось уйти.
Советская политика памятников имела как серьёзные, так и
временами комические стороны. Коммунистический режим,
как любая власть, старался заполнить публичное простран-
ство своими памятниками, памятными досками и симво-
ликой. Однако в Латвии на каждом шагу были памятники
и символика независимой Латвии. Многих из них взорвали
или разрушили, но не всех. Остерегаясь вызвать народный
гнев, очень часто памятников времён независимости стара-
лись прикрыть советскими памятниками или приспособить
их к советскому духу. Однако как власть не старалась утвер-
дить себя, памятники времён независимости и их националь-
ное и государственное значение в сознании народа остались
живыми.
Памятник Свободы как главный символ независимой
Латвии в центре Риги был как бельмо в глазах коммуни-
стической власти. Имеются неподтверждённые, но прав-
доподобные свидетельства о том, что восстановившийся
коммунистический режим вынашивал серьёзные намерения
избавиться от памятника, чтобы на том месте построить
памятник Сталину. Столь же неподтверждённым является
повествование, что созданный скульптором Карлисом Зале
памятник от разрушения своей положительной оценкой спас-
ла советская художница Вера Мухина. Она родилась в Риге
и приобрела славу своей монументальной статуей «Рабочий
и колхозница». Хотя неудобный для власти памятник сохра-
нился, в 70–х годах рядом с ним устроили троллейбусную
остановку. Какое–то время туристам даже рассказывали, что
это памятник времен советской власти — женщина держит
109
ПРОЯВЛЕНИЯ НЕДОВОЛЬСТВА И
ПРОТЕСТЫ:
ОТ «ПРАЖСКОЙ ВЕСНЫ» ДО ДВИЖЕНИЯ
СОЛИДАРНОСТь
Восстание против коммунистического режима в
Восточной Германии в 1953 году, волнения в Польше
и восстание в Венгрии в 1956 году были симптома-
ми возрастающего недовольства и сопротивления в
Восточной европе, которые не остались незамеченны-
ми в Латвии. Здесь нашли отклик и стремления рефор-
мировать коммунизм в Чехословакии в 1968 году,
а также волнения рабочих Польши в 1970 году. они
привели к смене польского партийного руководства
и образованию нового революционного движения
Солидарность в 1980 году. В самой Латвии не прекра-
щались стремления националкоммунистов изменить
реакционную политику Коммунистической партии.
Когда председатель парламента Чехословакии Йозеф
Смрковский (
Josef Smrkovsky) гостил в Риге летом
1968 года, народ с симпатией выслушал его декларацию
о необходимости создавать «социализм с человеческим
лицом». После того, как вооружённые силы СССР и
его государств–сателлитов оккупировали Чехословакию
20 августа 1968 года, Латвия тоже потеряла надежды на
демократические перемены в коммунистической системе.
Тяжёлое обвинение оккупационному режиму было
выражено в письме 17–ти латышских коммунистов,
адрессованное зарубежным коммунистическим пар-
тиям. Его в 1972 году удалось нелегально переправить
за границу. Автором письма был Эдуардс Берклавс,
который в 1963 году вернулся из ссылки, проведен-
ной во Владимире (см. ХХХ стр.). Письмо разъясняло
руководимую Москвой ненавистную политику против
народа Латвии, и выражало ей протест. Письмо полу-
чило широкий резонанс во всём мире. Его публиковали
и комментировали
Dagens Nyheter, The New York Times,
Die Welt и другие печатные издания мира.
В то же самое время продолжались волнения в рабочей
среде Польши, которые тоже не остались незамеченны-
ми. В декабре 1970 года в Северной Польше были жесто-
ко подавлены протесты рабочих против повышения цен,
и руководителя партии Владислава Гомулку (
Wladislaw
Gomulka) заменил Эдвард Герек (Edward Gierek). Однако
уже через десять лет протесты трудящихся привели к
созданию мощного и независимого от компартии про-
фсоюза
Солидарность во главе с Лехом Валенсой (Lech
Walesa). Несмотря на то, что его действие подавляли и
запретили, движение ушло в подполье и через девять
лет стало самой большой партией Польши. В 1990 году
Валенсу избрали президентом Польши.
Советские танке в Праге в 1968 году.
Time.
Последняя страница письма 17–ти коммунистов. Эдуардс
Берклавс его подписал в 1989 году.
МО.
Статья о письме 17–ти
коммунистов в газете США.
The New York Times.
Комментариев нет:
Отправить комментарий